- Регистрация
- 02.02.2021
- Сообщения
- 867
- Реакции
- 1 424
- Баллы
- 410
- Автор
- #1
Эх.. Я даже не мог предположить, что все именно так закончится для меня. Против меня пошли те, на кого я в свое время опирался, кем руководил, тех, кого я всячески защищал. Если вы читаете это, значит, я не нашел никакого иного выхода, кроме как наложить на себя руки. Конверт, который вы получили является моей исповедью, моим признанием во многих преступлениях, о которых не было сказано в прессе и в уголовных делах по тем или иным причинам.
Отбросим момент моего рождения и детства, там смотреть нечего, хотя.. Вдруг вам интересно будет. Родился и жил первые два десятка лет я не далеко от центра Чикаго, не в такой уж и богатой семье, мать типичная безработная домохозяйка, которая вечно находилась дома и осуждала себя, но я не мог и не могу понять почему, отец – полицейский, вечно находился на работе и приносил в семью хоть какие-то деньги, да, не большие деньги, но их хватало на жизнь.
Нельзя сказать, что я учился идеально, я не вундеркинд, но школа помогла мне развить в себе кое-какие таланты, в том числе находить выходы из, казалось бы, безвыходной ситуации. Меня, видимо, и заметили исходя из этого. Ближе к концу обучения я примкнул к маленькой группе учащихся. Я был поражен, в столь раннем возрасте они говорили такие вещи, которых я не слышал с экранов телевизоров от чиновников, от сенаторов и конгрессменов, да даже от президента. С возрастом я разумеется понял, что чем ты проще говоришь народу какие-то вещи, тем больше этот народ их понимает. Как я уже сказал, группа была не большая, человек пять-шесть, в главе стоял некий Генри, амбициозный человек с задатками Наполеона, уже тогда проблескивали какие-то идеи о мировом господстве, но я не придавал значение.Я слушал и слушал то, о чем они говорят, а когда все расходились – летел в библиотеку,
дабы понять, о чем они вообще блять говорят? Видимо, мне это и помогло, ведь кроме политики, а это был, на секундочку, 92-ой год, пора президентских выборов, они обсуждали и экономику. Почему они обсуждали экономику? Объясню: один из кандидатов, Клинтон, если быть точнее, строил свою предвыборную компанию как раз вокруг экономических реформ. Его лозунгом было: «Это экономика, придурок». Разумеется, я был полным нулем в экономике, не понимал в ней абсолютно ничего, но, кто же мне мешал получать знания? Я приходил в библиотеку, брал нужные книги, если книги не давали – читал на месте, выписывал нужное, а потом приходил домой и заучивал все это, думал, это пригодится мне в будущем.. И ведь не зря думал.Так шли дни, недели да даже месяцы. Я получал знания, начинал все больше и больше говорить на собраниях группы, ко всему прочему начал вести диалоги с членами группы. Конечно же, некоторые агрессивно отвечали. Они видимо попросту не знали, что сказать, и пытались всячески заткнуть меня, дабы я их не позорил. Они были заняты лишь своим рейтингом в группе. Другие же, по типу Генри, наоборот, слушали, высказывали свои точки зрения. А когда понимали, что они не правы – просто извинялись и принимали мою точку зрения, изредка указывая на ошибки, если они присутствовали. Нельзя все решить силой и агрессией, эту истину, славу богу, я усвоил достаточно рано. Но мы ушли от темы.
Вот мне уже лет двадцать, я уже и забыл, когда окончил школу, все эти выпускные вечера и балы были лишь пустой тратой времени, но приходилось идти на них. На дворе 90-ые, Клинтон президент, а я в Нью-Йорке, готовлюсь зайти в двери одного из престижных университетов, сам не понимая того, как я вообще попал сюда? Это был один из престижнейших университетов не только Штатов, но и всего мира. Видимо, не зря я читал те книги, не суть. Я продолжаю учится, заводить коллег, плести интриги и сплетни, а иначе у меня и не получалось. Получаю этот чертов диплом, который говорит: «этот тип знает, что такое экономика, он не просто так потратил свое время». Разумеется, за годы университетской жизни, как я уже написал, я обрел кучу коллег, не друзей, не знакомых, именно коллег. Они были для меня лишь разменными фигурами на случай, если я попытаюсь ворваться в Американскую политику с двух ног, почему я считал и считаю людей ничем, кроме как биологическим материалом? Долгая история, но, раз уж я уже мертв, почему бы вам её не поведать?
Дело было вот в чем. Хоть я жил и недалеко от центра Чикаго я каждый день наблюдал на улице такую картину: куча палаток с бездомными, которые только и делают, что просят денег. Как будто они не могут взять и просто пойти на работу, даже на самую примитивную, такую как уборщик или мойщик машин. Всякие животные же, по-другому я их не мог и не могу назвать, гоняли по улице на каких-то убитых машинах, иногда даже высовывались из окна и умудрялись стрелять. В центре ебучего города! Полицейские разумеется выезжали на вызов. Те животные начинали стрелять по ним, а полицейские открывали ответный огонь. Отец так потерял десяток своих сослуживцев, некоторые из них были с ним с самой академии.
Так вот, наблюдая за всем этим я просто задавался вопросами: «почему нельзя иначе?», задавал их на собраниях школьной группы, пока учился в школе, а потом и в университете. И все отвечали одинаково: мы не знаем. Разумеется они не знали, это их не касалось, хоть они и жили в том же самом городе, что и я. Но только в другом районе. Ну а потом я начал понимать: они и не хотят по-другому. Они уже привыкли что это – обыденность. Они не искали других путей лишь потому, что им это и не надо. Они лишь тратили бюджетные средства, которые выделялись на поддержание правопорядка на улицах и создание палаточных лагерей для бездомных. Именно поэтому я так не хотел выделять семь чертовых миллиардов долларов на программу поддержки малоимущих, которую мне всячески пыталась впихнуть Хайнц. Они б просто тратили деньги. Но мы ушли от темы.
Я подготавливал своих коллег к Андервудовской реальности, где я – министр, или президент. Я требовал от них подчинения, беспрекословного исполнения моих прихотей. Как же было весело наблюдать за тем, как они пытались обсуждать все мои решения за спиной, а потом, совершенно случайно, я узнавал о этих разговорах. Они действительно настолько тупые, или просто не хотели воспринимать меня как будущего политика, о котором будет говорить вся Америка?
Но это мелочи, они никак бы не повлияли на мою политику, это были мои забавы. Так вот, окончил я этот университет, получил диплом, а что дальше? Дальше либо иди в политику в родной стране, родном штате, либо езжай куда глаза глядят. Сан-Андреас, маленький островной штат на окраине Соединенных Штатов, он был у меня в планах, но я решил, что если и начинать свою карьеру, так в Чикаго. Родной город, я знаю все его проблемы. Это была первая моя попытка уйти в политическую жизнь. Но каким же глупцом я был. Для того, чтобы проводить свою предвыборную компанию нужны деньги, а их у меня, как не странно, не было. Сразу же первый провал, хоть я и успел пару раз встретиться с избирателями. Дальше затишье на пару лет, мои попытки трудоустроиться в крупную компанию, потом поменьше, а потом и вовсе работа в закусочной в ночную смену. Я продолжал жить у родителей, хоть и имел диплом из престижного университета и все навыки, необходимые хорошему политику.
Ну и тут случается невозможное – отец принимает решение уехать из Соединенных
Штатов, мать, разумеется, его решения не поддерживает и разводится с ним. Вот так более двадцати лет совместной жизни разрушились из-за одного решения о переезде. Мне разумеется более нечего делать в США, так как моя дорожка в политику закрылась из-за недостатка средств на проведение предвыборной компании. Мы с отцом собираем вещи и переезжаем в новообразованную республику Сан-Андреас, только что оправившуюся от отсоединения от Соединенных Штатов. Более года мы с отцом искали хоть какую-то работу. Он нашел свое место в полицейском департаменте Сантоса, ну а я, к тому моменту уже двадцати семи летний идиот с дипломом, устроился в муниципалитет города. Там, в муниципалитете, я познакомился с Джексоном, тогдашним Мэром города. Он то меня и привел в компанию Али. Ах да, забыл сказать, тогда я сменил имя. Я взял имя и фамилию того самого Генри из школьной группы, Генри Линкольн Бутман. Зачем я это сделал? Да я сам не знаю. Так вот, Тим привел меня в компанию к Али, местному революционеру с огромной, на тот момент, армией фанатиков, которая продвигала губернаторов к рулю власти за кругленькую сумму денег. Они организовывали протест против Чарльза Таймлепса, вице-губернатора республики, который.. Черт, не помню что он сделал, ну да не суть. Они организовывали протест, а я стоял рядом и слушал их. Они как будто хотели уже на следующий день свергнуть правительство и установить свою диктатуру. И я был бы не удивлен, если б так и произошло, у них были на это всё: и силы, и средства. Но они решили просто устроить демонстрацию, которая бы переросла в стычку с полицейскими. Это, разумеется, меня чертовски напугало, ибо мой отец как-раз работал в департаменте полиции. К слову, он погиб как-раз в дни протеста.. Какой то долбаеб просто решил взять парочку коктейлей Молотова на демонстрацию и закидал ими полицейский заслон.. Полицейские просто не успевали тушить. Некоторые отправились с тяжелыми ожогами во «Всех Святых», а кто-то, как мой отец, сгорел заживо прямо на главной площади города.
После такого у меня не осталось другого выбора, кроме как ехать в офис Бюро, который находился, да и находится, в столице республики. Там я познакомился с Аароном. Не помню, он уже тогда был Вестхейтом, или во время нашего общения поменял фамилию.. В общем, он принял меня, выслушал, учел все сказанное мной и сказал: «Поехали к губернатору, расскажешь ему все это». Вы представляете, насколько повысились ставки? Ещё пару дней назад я был рядовым сотрудником муниципалитета без какой-либо информации и влиятельных знакомых, а тут я уже еду к губернатору вместе с директором и агентами ФБР. Тогда пост занимал Тич Вестхейт. Как сегодняшний день помню мои первые ощущения, после того, как я зашел в его кабинет. Помимо губернатора и агентов ФБР там были бойцы штурмового отряда, во главе с Фридрихом. Они как раз хотели ехать в сторону муниципалитета, где ситуация накалилась до предела. Я рассказал им всё тоже самое, что и Аарону, они поблагодарили за информацию, и мы отправились какими-то окольными путями в Сантос.
Многое со временем забывается конечно же, даже если это были события, которые кардинально изменили твою жизнь, настоящее и будущее, но в один момент Аарон предложил мне работу на ФБР, мол: «Что тебе делать в муниципалитете?». Действительно, что мне там оставалось делать? Они прогнулись под Альянс и выполняли их указания. Мне пришлось инсценировать свою смерть, я, кстати, впервые это делал, спасибо агентам ФБР за их подсказки. Генри Бутман умирает рядом с офисом ФБР, 5 февраля в 16:32. Его расстреливают бойцы Военно-Морских Сил, мы выставляем все это так, что Альянс, а именно Али, заказал Бутмана. Разумеется расследование, смена имени, я вновь становлюсь Логаном Вильямсом Андервудом, кстати, с моей фамилией связано очень много споров и вопросов. Кто то считал что я сын Вильяма Андервуда, как я узнал позднее – он был как две капли воды похож на меня: внешностью, иногда и словами.. Не понимаю, как такое могло произойти в этом мирке.
Я проработал на ФБР к тому моменту не так уж и много, когда меня замечает тот самый Фридрих, начальник штурмового отряда. Хоффман не сидел сложа руки. Он успел избраться и победить на губернаторских выборах и как-раз в то время собирал свою команду. Представьте: человек, которому нужно найти за короткий срок Министра Финансов, дабы тот начал экономическую реформу в республике встречается с информатором ФБР, который как раз знает достаточно много о экономике и обладает дипломом одного из престижных университетов.. Я смог представить себя Хоффману, я конечно не помню, что ему сказал, но точно помню, как он мне предложил должность министра. Я добился своего, я стал министром.. Осталось лишь стать главой кабинета министров.
Я очень много колесил с Хоффманом по республике, мы посещали как заброшенные, так и законсервированные объекты, мы обсуждали с ним планы развития, мы даже посещали опасные районы.. Боже, как же тогда было страшно. Мы просто взяли и приехали в самый центр района, без охраны, без какой-либо поддержки на диалог с отмороженными типами. Но какое-же облегчение было, когда они согласились с нами. Когда они сами предложили нам помощь в наших начинаниях. Вроде бы все шло хорошо, мы начали вливать деньги с продажи списанного вооружения в сельское хозяйство и промышленность, ничего не предвещало беды. Только развитие.
Да.. Развитие ценой в сотни тысяч жизней. Турецкая интервенция произошла сразу после того, как я впервые покинул резиденцию, дабы просто отдохнуть. Я помню как меня экстренно вызвал Фридрих в свой кабинет и рассказал о всей ситуации. А я, как дурак, который насмотрелся фильмов, предложил ему осадить Бейсайд, ту самую искру, откуда и пошли турки. И он ведь ещё согласился. Видимо думал, что я разбираюсь в военном деле и не предложу херни. Как ни как министр финансов, смог провести грамотную экономическую политику, вдруг он ещё и хороший военный? Это был провал. Стычки армии с турецкими захватчиками, Аарон стал у руля армии, хоть и был директором Бюро, ну а я вновь засел за учебниками.. На этот раз военного дела. Я изучал их, рассматривал многие планы 20-ого века, отсылал свои планы. План за планом, вечно корректируя их, а мы снова и снова проигрывали, так-как эти планы просто пылились в почтовом ящике. Когда уже турки дошли до дамбы я взбунтовал: «Ещё момент, и мы потеряем преимущество, а они получат инструмент для ведения переговоров!». И тогда в моей голове созрел одновременно и пугающий всех, и спасительный план: взорвать дамбу. Перед боем группа диверсантов должна была заминировать дамбу, а как только мы увидим, что наши подразделения проигрывают – мы дадим приказ на отступление, пустим турецких интервентов на дамбу и подорвем. Если снаряды не сработают – два Ф-16, которые были подняты в воздух перед боем, атакуют объект. А Республику питала б силовая установка с авианосца. Разумеется не всю республику, лишь ту часть, которая нужна для поддержания жизни.
Рейнс, прочитав детали плана, тут же отказался его исполнять, говоря: «.. это погубит Республику!», а спустя пару часов мы увидели, как отреагировали его подчиненные. Они ворвались в кабинет с пушками наголо, начали тыкать во всех своими стволами, как будто нельзя сказать, что мы: «отказываемся исполнять данный приказ». Да, это бы нарушало все воинские уставы, и мы имели право распустить их к чертям собачим, но ситуация не позволяла нам сделать такое. После армии взбунтовалась и Первая Коллегия, которая попросту взяла и запретила исполнение данного плана. Наши подразделения были близки к развалу, интервенты заняли одну треть территорий, заняли нефтяные скважины, аэропорты, мосты! А эти идиоты из Первой Коллегии все запрещали и запрещали применение военной техники! К черту их, подумал я в один момент, я просто хотел отдать приказ о обстреле позиций турок и начале полномасштабного, последнего штурма. Если б он провалился – мы б потеряли все, если бы он прошел удачно – я бы стал героем республики, я бы встал в один ряд с Маршаллами.
К тому моменту я уже был вице-губернатором, главой кабинета министров по сути, я обладал
такой же властью, как и губернатор. Я был его главным советником, я захватил мать его сердце Республики! Практически все мои идеи воплощались в жизнь, я обладал личным карательным отрядом, который присягал на верность губернатору.. Или мне? СМК, детище Хоффманской репрессивной системы, подчинялся мне. Я отправлял их на устранение неугодных МНЕ людей! На их руках смерти ряда высокопоставленных чиновников Министерства Юстиции, массовые казни турецких интервентов.. Да и на моих руках не одно убийство. Я убивал людей прямо в допросных бюро. Я понимал, что им нечего было сказать и просто облегчал их приговор.. Я убивал десятками, и никто мне не мог противостоять. Люди сами хотели, чтобы я их убил. Я думаю Фридрих понимал, что меня необходимо сдерживать, иначе следующей жертвой моих амбиций был бы он сам.
Но вернемся к плану. Я сдержал свой гнев, я не дал приказ на обстрел, мы избрали другой вид боя. Генеральное сражение, да-да, тот самый вид сражений прямиком из восемнадцатого века, который подразумевал под собой последний бой, одна из сторон полностью уничтожает конкурентов и тем самым выигрывает войну. Бой свершился, множественные потери с обеих сторон, но мы смогли откинуть турок. Это первая наша победа с самого начала войны. После этой победы они посыпались, как будто потеряли основную идею, своих предводителей и начальников.. Ещё пару дней и вот мы уже входим в Тиерру-Робаду. Ещё час - и мы в Бэйсайде. Мы праздновали победу, жгли символику турок, их одежду, их самих! НАТО и ООН не поддержали нас в войне – мы не поддержим конвенцию ООН.
Победа вознесла правительство, мы запомнились победой, осталось лишь восстановить разрушенное и построить новое. Мы выделили на начальном этапе восстановления, на секундочку, пять миллиардов долларов.. Но мне было не суждено участвовать в остальных этапах. У меня назрел конфликт с Департаментом Полиции Сантоса.. И это было не из-за гибели моего отца в тех стычках полугодичной давности, нет, это началось фиг пойми с чего. Все было очень запутано, я несколько раз отправлял своих головорезов из СМК к ним в департамент, они убили множество высокопоставленных офицеров, о чем я уже успел сказать ранее. Но по итогу это было безрезультатно. Всё дошло вновь до пика, вторая война была на пороге из-за меня, Фридрих находился под огромным давлением со стороны Коллегии и ему ничего не оставалось, кроме как отстранить меня от управления.
В 37 лет я был в шаге от губернаторства, но по своей глупости лишился этого шанса.. Вернее я так думал.
После этого провала мне нужно было новое место работы, о СМК и его делах знал лишь Фридрих, так что я мог не опасаться за них, да только они не хотели останавливаться на достигнутом. Они предложили мне должность Подполковника на флоте. Кто же от такого откажется? Там я пробыл не особо долго, но обзавелся новыми навыками: пилотаж, координация – все это я получил там. Потом, опять по моей глупости, я был с по-тихому разжалован.. Я случайно скинул пару бомб прямо на базу нацгвардии, благо, никто не узнал что у штурвала был я.. Вы бы слышали их ор в рацию после этого. Если вас интересует - я никого не убил, удар бомб пришелся на пустующий к тому моменту плац. Что же после армии? Затишье. В прямом смысле этого слова. Я отошел от всех дел, я покинул республику дабы осмыслить события последних лет, дабы понять – где же я ошибся?
Этот отпуск помог мне понять много чего нового, ну и вспомнить одну вещь – нельзя все решать силой и агрессией. Я об этом писал чуть выше, но я был бы не собой, если б не повторил эти слова вновь. Дальше был Хаммершмидт, министр обороны при Фридрихе, который смог собрать вокруг себя достаточную по силам коалицию и занять администрацию губернатора после ухода Хоффмана. Я вновь стал министром финансов, вновь провел экономическую реформу..
Вам не надоело ещё это все читать? Я же могу так хоть до бесконечности, я провел много лет в стенах резиденции губернатора, и каждый раз я просто брал и восстанавливал то, что разрушали дегенераты без всякого образования. Знаете, я просто пропущу огромный кусок своей жизни в стенах резиденции и перейду сразу к интересному: Августовский кризис власти. Если вы забыли что это такое, то я расскажу..
В Августе Марка Эспера, на тот момент губернатора республики, свергают. Он в спешном порядке покидает республику, а у руля власти становится давний знакомый Бутмана, Оззи Новиков, сейчас же он Андрей Соколовский, губернатор республики с железными нервами. Тогда он был загнанным в угол военным, вспышки агрессии которого были неконтролируемыми, он знал лишь одно – у кого дубина больше, тот и прав. А у меня как-раз была эта дубина.. Ядерное оружие, которое было якобы утеряно во время турецкой интервенции. Все это время оно пылилось на складах Военно-Морских Сил под видом обычных ящиков с патронами, из так называемого, запаса судного дня.
Только эти запасы могли приблизить этот самый судный день, если б их кто-то открыл. И мы его открыли. Хайнц также, как и я хотела получить власть любыми способами, она участвовала в радиоэфире во время свержения Эспера, она была у порога резиденции с толпой вооруженных психов. Так вот. Мы с ней собрали целую дивизию лояльных нам военных, полицейских, агентов бюро и так-далее, далее, далее. Военные, услышав про оружие массового поражения, сразу же напомнили нам про подводный крейсер, стоящий в доках Сан-Фиерро, мол: «Он подходит для ваших планов как ничто другое в этой Республике». Конечно же мы ухватились за это и.. Поставили ядерный ультиматум, в случае невыполнения которого – республику ждал конец.. Красочный конец.
Но мы не учли одного – национальная гвардия. Она быстро навела порядок в столице, взяла под контроль резиденцию губернатора и просто не пустила нас к её стенам. Лояльные нам солдаты же покинули нас, разоружились, и сдались правительственным силам. Я спешным образом покинул республику, Хайнц.. Не знаю что она сказала на допросе, но уже по новостям я увидел, что она на свободе. Про меня ни слова, опять. Почему? Потому что ультиматум ставил не я. Я лишь разработал план, остальное реализовала Керстин со своими людьми.
Так если ты не виноват, почему ты покинул республику? Ответ на этот вопрос очень прост – я просто блять боялся за свою жизнь.
Остальное вы сами прекрасно знаете: я вернулся в республику, работал на две партии и по итогу стал военным советником.. Остальные события вы могли узнать из сводок новостей, но я берусь предположить, что будет: «Военные недовольны назначением Андервуда на пост министра обороны», «Военные высказались против назначения Андервуда», «Военные подогнали технику к резиденции губернатора».. Времена идут, а ничего не меняется в этой Республике.
Вы можете использовать эту исповедь в качестве доказательства моей причастности к тому или иному событию, описанному здесь.
Боже, храни Республику!
2 февраля 2022 года.
Л. В. Андервуд.
2 февраля 2022 года.
Л. В. Андервуд.
Последнее редактирование модератором:
