Хельга Хонеккер — Keine Heimat. Wer schützt mich vor Amerika?
Вступление и аннотация:
Из глубин разделённой Германии, где каждая тень и каждое слово могут быть не тем, чем кажутся, рождается история Хельги Хонеккер. "Keine Heimat. Wer schützt mich vor Amerika?" — это риторический вопрос, который вырывается из души женщины, лишённой родины в её собственной стране и ищущей защиты там, где она чужда. Это крик души той, кто связал своё существование с режимом, обетовавшим безопасность, но навсегда потерянным за железным занавесом.
«Когда стена пала, я ощутила свободу, такую же незнакомую и пугающую, как и предательство. Вот моё последнее признание: эта биография — моя попытка освободиться от цепей прошлого, предназначенная вспомнить все уроки, которые я получила. Пусть мои слова будут свидетельством не только моей борьбы, но и моей несгибаемой надежды.»
Часть 1. Рождение и детство в ГДР. Дисциплина и бунт.
Моё рождение пришлось на 1961 год. В это время уже возвели стену, как символ противостояния между капиталистическими и социалистическими странами. Родилась, как уже понятно, я в ГДР в Дрездене, в семье рабочих, как тогда было принято говорить. Моя мама работала учительницей в школе, а про отца мне ничего известно не было до последнего момента. Мне она ничего про него не рассказывала. В основном, она предпочитала говорить, что он погиб при выполнении долга на границе. Но как окажется, всё это время он был живой и здоровый. Об этом уже я расскажу позднее, а пока давайте поговорим о маме.
Тина Хонеккер (до замужества Шнайдер) задолго до моего рождения жила в Западной Германии, тогда ещё не было стены и посещать соседей можно было без разрешения, в Брауншвейге. О своих родителях мама ничего не рассказывала. Уже потом я сама узнаю кем были мои предки, случайно отыскав её архивы. В Восточной Германии она окажется не случайно. По её рассказам, разочаровавшись в идеалах ФРГ, она уедет к своей сестре в ГДР, где станет такой же убеждённой социалисткой и будет бок о бок радеть за процветание молодой республики. Получит блестящее педагогическое образование в Лейпцигском университете. С отцом они уже познакомятся за 2 года до моего рождения. Они уже оба будут принимать участие в строительстве стены. Тогда по легенде мамы отец служил в ННА, пограничником. Где-то через полгода после моего рождения он исчезнет из нашей жизни, как будто его и не было никогда. Иногда я искренне потом считала, что появилась на свет через непорочное зачатие, как некогда Иисус явился через чрево Марии по заветам ангелов с небес. Да, друзья, несмотря на
диктатуру социализма и отрицание Бога, в ГДР была возможность верить в Бога.
Про себя не могу сказать, что я была бунтаркой по рождению. Меня мама старалась воспитывать как прилежную девочку, но иногда она прививала мне заветы отца, что развивало во мне одновременно две стороны — заботливость о ближнем и дисциплина со смелостью. Заветы последнего мне помогут на всю жизнь, потому что после окончания начальной школы меня постоянно будут преследовать неожиданности. Просто в юношестве уже будет намного яснее, где я живу и при каких условиях.
Я росла в довольно трудные времена. Строгость и контроль со стороны государства проникали во все сферы жизни. Школа также была ориентирована на идеологию социализма, всех нас наставляли о превосходстве коммунистической системы, идеологии и лидерстве СЕПГ. Но в то же время благодаря своим друзьям со двора где-то мелькало понимание, что каждый имеет право на свои мнения и убеждения. Иногда это вызывало во мне смех, когда я была совсем юной. К тому же, после падения стены, иногда я задумываюсь о том, что несмотря на проникновение государства во всё что можно, некоторые методы того же МГБ имели оправдание и право на существование. Эти же трудные времена мне позволят с отличием закончить, как и моя мама, университет в Лейпциге.
Я старалась быть послушной и усердной ученицей, а затем студенткой, но иногда не могла пройти мимо запретов и абсурдных, даже на мой взгляд, правил. Например, запрет на прослушивание западной музыки или чтение запрещённой литературы. Иногда мне приходилось рисковать, пряча их и слушания или читая наедине. У меня всегда было мнение, что для понимания своего врага, нужно знакомиться с его культурой и традициями для улучшения своей собственной. Ещё в детстве мама всегда поддерживала мою любознательность и поощряла самостоятельное мышление, так как некоторые западные ценности в ней всё же оставались несмотря на ярую приверженность социализму. Таким образом, я выросла как комбинация двух сторон — послушной и прилежной, но также бунтаркой и стремящейся к свободе. Это потом сильно повлияет на принятие решений и направление моих действий в будущем.
Часть 2: Сделка с дьяволом на Унтер-ден-Линден.
Ещё в детстве мне нравилось, как мне мама по ночам читала Фауста Гёте. Это до сих пор мой любимый философ. Иногда я использую цитаты из книги в повседневности. Многим до сих пор кажется, что Фауст — одно из самых сложных для понимания произведений, но на самом деле его стоит читать в раннем возрасте, потому что чем раньше ты поймёшь, что такое «сделка с дьяволом», тем тем лучше ты сможешь осознавать последствия своих действий и принимать взвешенные решения. Фауст является символом вечного человеческого стремления к знанию, опыту и самоосуществлению. Он заключает сделку с дьяволом, Мефистофелем, чтобы достичь мирового познания и испытать всё, что возможно испытать в этой жизни. Однако, Фауст также становится жертвой своих амбиций и жажды власти, что привело его к губительному концу. Уже после окончания Лейпцигского университета моя жизнь примет новый оборот. Неожиданно для себя я стану работать рука об руку со своей тётей в Министерстве госбезопасности ГДР, известное большинству по хлёсткой аббревиатуре «Штази».
Однажды вечером, прогуливаясь вдоль липового бульвара Унтер-ден-Линден в Берлине, ко мне подойдут некто трое в штатском. Они были не вооружены и на первый взгляд не представляли никакой угрозы для меня. Один из них в тёмном драповом пальто и солнечных очках заговорил со мной, представившись как сотрудник министерства образования. Он мне рассказал о том, что начальству понравилось моё выступление с диссертацией по педагогике и они готовы мне предложить вакантное место в министерстве. Как потом выяснится, это будут законспирированные сотрудники министерства госбезопасности из седьмого отделения, которые очень давно наблюдали за мной и собирали на меня досье. Эти трое аккуратно усадили меня в неприметный Трабант (восточногерманский ответ на западногерманский Фольксваген), в котором страшно воняло машинным маслом, и увезли подальше в сторону Александерплац. С того момента моя жизнь кардинально поменялась…
Часть 3. Внедрение на Запад: ядерная любовь 83-го.
На дворе стоял 83 год. Весь мир горел в ожидании ядерной войны. ООН объявило этот год «Годом международных связей». 18 января будет подписан указ о размещении на территории Западной Европы американских ракет «Першинг», что положит началу ядерного напряжения, что будет очень долгое время засекречено, а за два года до подписания указа Политбюро ЦК КПСС само объявит о том, что США готовит массированный ядерный удар по СССР. По обе стороны берлинского стены, тыча друг в друга пальцем, пропагандисты и журналисты говорили о том, что США и Советский Союз провоцируют ядерный апокалипсис. Всему виной учения западных сил под названием «Опытный лучник», что было воспринято СССР прикрытием для превентивного ядерного удара.
Во всём этом спектакле была отведена особая роль. Чтобы загладить свои грешки перед ГДР, обмениваясь и читая книги Солженицына, что были запрещены в стране, мне сделали предложение, от которого было невозможно отказаться. Мне предложили работу во Внешней разведке и в обмен на это закрыть глаза на мои «незначительные «преступления». Ещё в 81-м ко мне присматривались с особым любопытством, потому что, как я уже рассказывала, моя тётя уже вовсю работала в Штази, ведя разведывательную деятельность в недружественной к нам ФРГ и в других западных странах. Деваться было некуда, да и к тому же я никогда не бывала в Западном Берлине, за тем исключением, что мне единожды выписали официальное разрешение на выезд в рамках какой-то акции Союза свободной немецкой молодёжи. Только сбегать сразу же я не планировала.
Это был так называемый «непроходимый лабиринт», где я должна была пройти через множество проверок и испытаний, чтобы получить одобрение и доверие руководства к себе. Нельзя сказать, что я чувствовала смешанные чувства по поводу работы в госбезопасности, но местами это было так. С одной стороны, у меня было осознание, что передо мной отличная возможность увидеть, что происходит по другую сторону стены, служить ГДР и наладить родственные отношения, не говоря уже о долге способствовать её защите от внешних угроз. С другой стороны, я осознавала, что у МГБ много скелетов в шкафу, когда я познакомилась напрямую с печально известным Седьмым отделением.
Но несмотря на мои сомнения, я решила принять предложение и начала свою работу внутри Штази. Относилась я к работе серьёзно и профессионально. Я прошла обучение в разведшколе и получила полномочия оперативного сотрудника Внешней разведки. Разумеется, работа в Штази была той самой «сделкой с дьяволом», потому что несмотря на ощущения значимости и ответственности с осознанием того, что моя деятельность оберегает меня от моих же «ошибок». Молодёжный бунт. Особенно в ГДР. Немногие знают, что тому же Удо Линденбергу запретили выступать в ГДР и продавать свои пластинки на её территории, потому что тогдашний генсек СЕПГ Эрих Хонеккер сильно обиделся на него. В ответ на этот запрет Удо напишет эпохальную песню «Sonderzug nach Pankow», где в конце песни будет фраза на русском: «Товарищ Эрих, между прочим, Верховный Совет не имеет ничего против гастролей господина Линденберга в ГДР». Я эту фразу отлично запомнила и поняла, потому что русский язык я ещё выучила в школе. В относительном совершенстве им владела уже, когда выезжала в Москву.
В начале моя работа во Внешней разведке была в основном теоретической — изучение досье на западных агентов, прослушивание и анализ перехваченных сообщений и участие в следствии. Руководству нужно было полноценно оценить мои знания и навыки для работы на практике; вступать в контакт с иностранными агентами, также собирать информацию и вести по приказам руководства подрывную деятельность в пользу Восточного блока.
В конце концов, когда уже стало понятно, что я готова для работы в ФРГ, меня решили задействовать в операции «Джульетта». Для несведущих объясню, что суть этой операции заключалась в том, чтобы таких же молодых и симпатичных восточных немок отправлять на Запад с целью приобретения информации о западных странах и их разведывательных службах через вербовку, обычно, двойных агентов, путём их внедрения к одиноким, опечаленным мужчинам, что преимущественно работали в ключевых организациях Запада, как дипмиссии, НАТО и так далее.
Тут же и меня, молодую спелую, как вишня, Хельгу приметило руководство для отправки на Запад. С тех пор, я стала Эльзой Миллер, одной из секретарш одного из натовских генералов в бундесвере. Мне нужно было с ним свести знакомство с последующей, разумеется, интимной близостью.
Преобразив свою внешность и выправив необходимые документы, я отправляюсь в расположение бундесвера, где меня уже ждали. Под прикрытием работы секретаря я имела возможность внедриться в ткань западного объекта и получить доступ к секретной информации. Начало моей операции было довольно простым. Я должна была вызвать внимание генерала и начать с ним общение. С каждым разговором я всё больше проникала в его доверие, скрывая свою истинную цель. Я стала его правой рукой, всегда готовой помочь и поддержать. Со временем генерал начал раскрывать передо мной некоторые сведения, которые были крайне важны для наших советских товарищей. Я аккуратно записывала все его слова и передавала информацию своим контактам. Это была сложная работа, требующая максимальной осторожности и скрытности. Время от времени генерал предлагал мне проводить ночи с ним, и я не могла отказать. Это была часть моей операции, и я понимала, что должна использовать все доступные методы, чтобы добраться до цели. Наши интимные встречи становились всё чаще, и я продолжала получать всю необходимую информацию.
Однако, с каждым разом мне становилось всё сложнее. Я чувствовала, что генерал развивает ко мне серьёзные чувства. Он был одиноким мужчиной, обманутым предыдущей женщиной, и я начала испытывать сожаление по отношению к нему. Но я не могла себе позволить сомневаться в своей миссии. Так продолжалось несколько месяцев. Я продолжала засылать информацию на родину, но теперь оно смешивалось с ощущением вины и печали. Каждый раз, когда я проводила ночь с генералом, я всё больше убеждалась в том, что наши чувства к нему становятся настоящими. Но в конце концов, я должна была выполнить свою миссию. Когда я уже имела достаточно информации, чтобы представить её своим контактам, я получила приказ прекратить всякую связь с генералом и вернуться в ГДР. Это был один из самых сложных моментов в моей жизни. Я иногда разрывалась между обязанностями и своими чувствами. Но я знала, что моя работа важна и я должна выполнять её до конца.
